Неточные совпадения
Селифан хлыснул кнутом; к нему подсел сперва повисевший несколько времени на подножке Петрушка, и герой наш, усевшись получше на грузинском коврике, заложил за спину себе кожаную подушку, притиснул два горячие калача, и
экипаж пошел опять подплясывать и покачиваться благодаря мостовой, которая, как известно, имела подкидывающую
силу.
Было совершенно ясно, что эти изумительно нарядные женщины, величественно плывущие в
экипажах, глубоко чувствуют
силу своего обаяния и что сотни мужчин, любуясь их красотой, сотни женщин, завидуя их богатству, еще более, если только это возможно, углубляют сознание
силы и власти красавиц, победоносно и бесстыдно показывающих себя.
Разгорался спор, как и ожидал Самгин.
Экипажей и красивых женщин становилось как будто все больше. Обогнала пара крупных, рыжих лошадей, в коляске сидели, смеясь, две женщины, против них тучный, лысый человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему аплодировали. Подул ветер и, смешав говор, смех, аплодисменты, фырканье лошадей, придал шуму хоровую
силу.
Колесо готово уже было раздавить маленькое детское тельце, как он с
силой, какую дает только отчаяние, одним движением перевернул тяжелый
экипаж, и девочка осталась цела и невредима.
Магнату пришлось выбраться из города пешком. Извозчиков не было, и за лошадь с
экипажем сейчас не взяли бы горы золота. Важно было уже выбраться из линии огня, а куда — все равно. Когда Стабровские уже были за чертой города, произошла встреча с бежавшими в город Галактионом, Мышниковым и Штоффом. Произошел горячий обмен новостей. Пани Стабровская, истощившая последний запас
сил, заявила, что дальше не может идти.
Только там, при легком шуме бегущей реки, посреди цветущих и зеленеющих деревьев и кустов, теплом и благовонием дышащей ночи, имеют полный смысл и обаятельную
силу соловьиные песни… но они болезненно действуют на душу, когда слышишь их на улице, в пыли и шуме
экипажей, или в душной комнате, в говоре людских речей.
И сам прыгнул в карету за Настасьей Филипповной и затворил дверцы. Кучер не сомневался ни одной минуты и ударил по лошадям. Келлер сваливал потом на нечаянность: «Еще одна секунда, и я бы нашелся, я бы не допустил!» — объяснял он, рассказывая приключение. Он было схватил с Бурдовским другой
экипаж, тут же случившийся, и бросился было в погоню, но раздумал, уже дорогой, что «во всяком случае поздно!
Силой не воротишь».
Обоз с имуществом был послан вперед, а за ним отправлена в особом
экипаже Катря вместе с Сидором Карпычем. Петр Елисеич уехал с Нюрочкой. Перед отъездом он даже не зашел на фабрику проститься с рабочими: это было выше его
сил. Из дворни господского дома остался на своем месте только один старик сторож Антип. У Палача был свой штат дворни, и «приказчица» Анисья еще раньше похвалялась, что «из мухинских» никого в господском доме не оставит.
В порыве отчаяния она проклинала его самым страшным образом, и когда расстроенный и перепуганный Н.И. Пастухов направился к
экипажу, она,
силой удержанная десятским, крикнула ему вслед...
Мчится целая вереница щегольских
экипажей, летят кавалькады, гремят конки, выбиваются из
сил извозчичьи лошади, — все движется, живет и торопится жить.
Домна Осиповна по наружности слушала Бегушева весьма внимательно; но в душе скучала и недоумевала: «Бог знает, что такое он это говорит: деньги — зло, пагубная
сила!» — думала она про себя и при этом была страшно утомлена, так что чрезвычайно обрадовалась, когда, наконец, часу в четвертом утра
экипаж Бегушева повез ее на Таганку.
Уцепившись за крыло дрожек всеми данными ему природою средствами, герой наш несся некоторое время по улице, карабкаясь на
экипаж, отстаиваемый из всех
сил господином Голядкиным-младшим.
— Нет, вы уж, пожалуйста, ничего не надейтесь, — уклончиво отвечал бесчувственный неприятель господина Голядкина, стоя одною ногою на одной ступеньке дрожек, а другою изо всех
сил порываясь попасть на другую сторону
экипажа, тщетно махая ею по воздуху, стараясь сохранить экилибр и вместе с тем стараясь всеми
силами отцепить шинель свою от господина Голядкина-старшего, за которую тот, с своей стороны, уцепился всеми данными ему природою средствами.
Вот вам и все. Не в князе тут
сила, а в том, что каков бы он ни был, он всегда огражден от всякой попытки Ихменевых и т. п. — своим
экипажем, швейцаром, связями, наконец даже полицейским порядком, необходимым для охранения общественного спокойствия.
После ужина был веселый и шумный разъезд, и заправлял им молодой помощник пристава. Все, и фейерверк, на который смотрел он из кустов, и
экипажи, и люди казались ему чрезвычайно красивыми, и собственный молодой голос поражал его своею
силою и звучностью. Судак был совсем пьян, острил, хохотал и даже пел Марсельезу, первые слова...
Дела им почти никакого — только во время авралов, то есть работ, требующих присутствия всего
экипажа, они должны выбегать наверх и помогать «трекать» (тянуть) снасти, исполняя роль мускульной
силы, да во время некоторых учений.
Два, три смельчака хотели было пробраться вслед за
экипажем, но были с такою
силою отброшены назад силачем глухонемым, что заказали себе и другим любопытствовать не во время. Последние любопытные разошлись. Любопытство все-таки осталось напряженным. Ждали, что будет дальше.
На одном из крутых спусков забыли затормозить коляску. Лошади, не будучи в
силах удержать тяжелый
экипаж, понесли и чуть не опрокинули кучера.
Ее всегда гостеприимные гостиные вдруг закрылись для всех, и вследствие этого стали вдруг же обладать особой притягательной
силой. Весь петербургский beau-monde стремительно понесся на набережную Фонтанки. Этим объясняется такая быстрая смена
экипажей у подъезда дома Гариных.